|
Библиотека бесплатных диссертаций
БОРИСОВ
Борис Петрович
ИРОНИЯ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
К.МАРКСА
24.00.01
- теория культуры
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на
соискание
ученой
степени доктора философских наук
Краснодар - 2001
Работа
выполнена на кафедре философии и политологии Краснодарского государственного
университета культуры и искусств.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования.
Происшедшее на закате XX столетия отрицание господствовавшей в СССР политической
системы тоталитарного социализма актуализировало проблематику переоценки
ценностей целого философского мировоззрения марксизма и, в частности,
критического переосмысления основоположений концепции социальной сущности
человека К.Маркса. Названное переосмысление занимает важное место в работах
российских философов и теоретиков культуры рубежа XX-XXI столетий1 и может быть условно обобщено в
следующие три, видимые как самые основные, позиции:
Консервативная позиция.
Суть данного подхода заключается в преимущественном
воздержании как от апологетики, так и от радикальной критики марксовой концепции
социальной сущности человека и в стремлении сохранять традиционные для
российской социальной философии и теории культуры XX столетия мировоззренческие основоположения, опору на
выработанное К.Марксом и развитое исторической традиций марксизма представление
о социальной сущности человека.
1 См., например:
Барулин B.C. Российский человек ВЙС1 веке:Потери и обретения себя. -
СПб.: Алетейя, 2000; Велик А.А. Человек: раб генов или хозяин своей судьбы? -
М.: Наука,1990; Гайдученок И.А. Слово о личности. -МН.: Наука и техника, 1990;
Гарцев Д.Е. Мировоззрение.-М.: ПКЦАЛЪТЕКС, 1999; Грицанов А.А., Овчаренко В.И.
Человек и отчуждение,- Мн.: Высш.шк., 1991; Давыдов В.В. Теория деятельности и
социальная практика //Вопросы философии. - 1996. - №5.- С.52-62; Жукоцкий В.Д.
Маркс после Маркса: Материалы по истории и философии марксизма в России. -
Нижневартовск: Приобье, 1999; Кантор К.М. Немецкая идеология Маркса-Энгельса и
русский марксизм (к проблеме социокультурных взаимовлияний России и Германии)//
Вопросы философии. - 1995.-№12.-С.88-108; Карл Маркс и современная философия. -
М.: ИФ РАН, 1999; Лекторский В.А. Идеалы и реальность гуманизма//Вопросы
философии.-1994.-№6.-С.22-28; ЛюбутинК.Н., Мошкин С.В. Российские версии
марксизма: Николай Бухарин.-Екатеринбург: УрО РАН, 2000; Марксизм и Россия (Ред.
Кол.: В.А.Лоскутов (отв. ред.) - М.: ФО СССР, 1990; Ойзерман Г.И. Опыт
критического осмысления диалектического материализма //Вопросы
философии.-2000.-№2.-С.3-31; РедчинВ.С. Социально-философская антропология в
России в XX веке.-Иркутск: Ирк. гос. ун-т,1999; Сержантов В.Ф.
Человек, его природа и смысл бытия.-Л.:Изд-во ЛГУ, 1990; Умер ли марксизм?
(Материалы дискуссии) //Вопросы философии. - 1990.-№10.-С. 19-51; Фролов И.Т.
Наука и философия о человеке: настоящее и будущее //Высшее образование в
России.- 2000.-№2-С.99-102.
3
В рамках названной позиции, получившей особенно открытое
свое проявление в систематических учебных курсах по философии,1
проблематика сущности человека продолжает излагаться в основном в
соответствии с традиционным для марксизма воззрением, либо преимущественно
посредством простого перечисления различных точек зрения, «дипломатически
обходя» открытую опору на типичное для марксизма решение этого
вопроса.
Общим, характерным для данной позиции воззрением на
сущность человека, является одновременность признания в основаниях человека как
стороны «живой природы», так и «социальной сущности»2. Будучи по
существу своему эклектическим и логически абсурдным, поскольку действительные
основания предмета и есть его сущность, которая не образует момент в
«фундаменте» существования предмета, а является самим этим «фундаментом»,
названное представление опирается главным образом на «авторитет» исторической
традиции марксистской социальной философии и недостаточность критики содержания
марксовой концепции социальной сущности человека со стороны других направлений и
подходов философской и теоретико-культурологической мысли.
Философско-антропологическая позиция.
Развиваясь в советской-российской философии и теории
культуры исторически относительно долгое время в рамках общих формальных
установок социальной философии марксизма, философско-антропологическая позиция в
вопросе о сущности человека представляет собою основное оппозиционное к
марксовой концепции социальной сущности человека направление философской
рефлексии. Ориентируясь no-преимуществу не на «выведение» реальности
конкретно-исторического человечества в мировоззренческой теории из
аксиоматически принимаемой
1 См., например: Философия/Под
ред. В.Н.Лавриненко.-М.:Юристь, 1998; Философия /Под ред. В.Д.Губина и др.-М.:
Русское слово,1997; Философия / Под ред. О.С.Терновского.- М.: Университетское,
1998; Философия /Под общ. ред.В.Д.Калашникова.-М,: Владос, 1998; Философия /Под
ред. Н.И.Жукова.-Мн.: НТЦ «АПИ».1996; Философия /М.А.Булатов и др.-К.:
«Ника-центр», ВИСТ-С, 1997; Философия /Под ред. В.П.Сальникова и др.- СПб.: Ун-т
МВД России, 1999; Философия /Под ред. В. И. Кириллова.- М.: Юристь, 2000;
Философия: учение о бытии, познании и ценностях человеческого
существования/В.Г.Кузнецов и др.-М.: ИНРА-М, 1999.
2 См.: Дубинин Н.П. Социальное и
биологическое в современной проблеме человека //Вопросы
философии.-1972.-№10.-С.50-58; №11.-С,55-64; Дубинин Н.П. Диалектика
происхождения жизни и происхождения человека //Вопросы
философии.-1979.-№Ц.-С.32-44.
общефилософской абстракции совпадения социального
человечества с антистихийной по способу своего самоопределения природой, а на
представление оснований человека-человечества, исходя из данных
естественно-научного, социологического, культурологического и др. научного
познания, философско-антропологический подход видит недостаточность исходящих из
марксовой концепции социальной сущности человека воззрений и стремится
преодолеть последнюю, в частности, переосмысляя сущность человека в качество
«биосоциальной», «деятельностной» и т. п.
Получив свое развитие в работах Г.С.Батищева, М.С.Кагана,
А.Н.Леонтьева, С.Л.Рубинштейна и др. исследователей1,
философско-антропологическая позиция однако обнаруживает определенную
ограниченность в обосновании человеческой сущности в сравнении с присущим
позиции К.Маркса универсализмом. Уточняя предмет сущности человека в пользу
действительного живого социального человеческого существа,
конкретно-исторического «эмпирического» человечества, данная установка приводит
к фактическому отделению проблемы сущности человека от вопроса о действующей в
человеке-человечестве и впервые именно здесь исторически обнаруживающей себя
антистихийной природы, с человечеством в полноте и зрелости своей однако
несовпадающей.
Как результат, для установок философско-антропологической
позиции становится проблематичным обоснование самой возможности продолжения
действительности обнаруживаемой ею человеческой сущности (оснований человека) за
пределами конкретно-исторического существования известного нам человечества. Эта
односторонность воззрений проявила себя особенным образом, в частности, в ходе
развернувшейся в 60-70-е годы XX столетия в советской эстетике и теории культуры дискуссии
о способности «точных методов» вполне адекватно описывать человеческую
творческую способность, фактическим предметом обсуждения в которой явился вопрос
о принципиальной возможности
1 См., например:
Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания.-М. :Наука, 2000; Плотников Ю.К. Место
категории деятельности в теоретической системе исторического материализма
//Деятельность: теории, методология, проблемы.- М.,1990; Батищев Г.С.
Общественно-историческая деятельная сущность человека //Вопросы философии.
1967.-№3.-С.20-29; Каган М.С. Человеческая деятельность. (Опытсистемного
анализа).-М: Политиздат, 1974; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -
2-е изд.-М.:Политиздат, 1977; Рубинштейн С.Л. Человек и мир //Вопросы философии.
-1969.-№8.-С. 129-138.
воспроизведения-моделирования человеческого «Я» в формах
технических по своему происхождению аналогов1. Редукция содержания
категорий «сознание», «разум», «деятельность», «творчество» и др.
преимущественно к масштабам специфики «человеческого сознания», «человеческого
разума», «человеческой деятельности и творчества» становилась фактически здесь
теоретическим источником отрицания самой возможности удовлетворения целей
практики автоматизации общественного производства, конечных целей познания и
самопознания человечества, вступая подчас в открытое противоречие с принципом
философского материализма, утверждающим не только принципиальную познаваемость
объективной действительности, в том числе возможность достижения достаточно
полного знания о предметах и системах, характеризующихся конечным числом
существенных образующих их элементов и свойств, но и столь же принципиальную
неограниченную возможность практического преобразования объективного мира на
основаниях и в пределах знания последнего. В данном отношении, марксова
концепция социальной сущности человека, в рамках которой на сущностном уровне.,
благодаря фактическому отстранению от ограничений и специфики стихийно-природной
по происхождению «телесности» не определяется принципиального различения между
«естественным» и «искусственным» человеком, оказывается более универсальной,
способной описывать не только реалии «сегодняшнего» конкретно-исторического
человечества, но и такого рода разумных существ, носитель сознания и
производительного действия которых оказывается уже произведенным
промышленностью, искусственным по своему существу.
Позиция философского космизма.
Специфическим для позиции философского космизма2
является открыто видимая «солидарность» с основополагающими для концепции
социальной сущности человека К.Маркса содержательно-теоретическими установками,
при одновременном фактическом
1 См., например:
Каган М.С. Еще раз о взаимоотношениях науки и искусства //Философские
науки.-1979.-№2-С.37-45; Лихачев Д.С. О точности литературоведения
//Литературные направления и стили.-М., 1976.-С. 14-17; Рунин Б. Тоска по
искусствометрии //Вопросы литературы.-1969.-№8.-С. 104-117; Храпченко М.Б.
Литература и моделирование действительности //Контекст-1973.
Литературно-теоретические исследования.-М.,1974.-С.11-33.
2 См., например:
Зайцев Л.Ф. Антропный принцип в постановке и решении основного вопроса философии
//Проблема человека в истории науки и философии. -Л.Д990.-С.8-104; Казначеев
В.П., СпиринЕ.А. Космопланетный феномен человека:
Проблемы комплексного изучення.-Новосибирск: Наука. Сиб.
отд-ние,1991;
изменении предмета философского исследования с
человека-человечества на предмет антистихийной природы, впервые исторически
обнаруживающей себя ъ социальном человечестве, но не сводимой к последнему.
Отвечая на возникшую в связи с выходом человека в космос и началом «космической
эры существования человечества» потребность осознать и философски осмыслить
будущее освоения человеческим разумом просторов Вселенной, позиция философского
космизма рассматривает специфику человека-человечества в аспекте «антропного
принципа Вселенной», «ноосферы», «космического разума» и т. п., в рамках которых
проблема человеческой сущности действительно оборачивается именно той стороной,
в которой она выражает в себе специфику более общего и широкого предмета
антистихийной природы, а не самодостаточность оснований конкретно-исторического
«эмпирического» человечества.
В отличие от философско-аЦтропологической позиции,
философский космизм, в целом, не тяготеет к кардинальному переосмыслению и
критической переоценке содержания и методологических установок марксовой
концепции социальной сущности человека, принимая основополагающие идеи последней
достаточно позитивно, однако, названная «переоценка» обнаруживает себя иначе,
поскольку вместе с «солидарностью» с основоположениями марксова учения
философский космизм фактически отстраняется от анализа именно человеческой
сущности, превращая в центральный предмет своего интереса сущность антистихийной
природы.
Сопоставляя, выделенные нами в качестве основных, позиции
по вопросу критического переосмысления и оценки содержания марксовой концепции
социальной сущности человека в российской философии конца XX - начала XXI столетий, можно констатировать открыто видимую проблемную
ситуацию философской «разноголосицы», при стремлении каждой из сторон отвечать
именно на вопрос о сущности человека, но понимая под понятиями «человек» и
«сущность человека» различающиеся по своему содержанию предметы. При этом,
каждая из особенных позиций, так или иначе, но обнаруживает свою прямую связь с
марксовой концепцией
Казюгинский В.В. Космизм и антикосмизм: современные
дискуссии // Стратегия выживания: космизм и экология.-М., 1997.-С. 191-219;
Кутырев В.А. Естественное и искусственное: борьба миров.-Н.Новгород: Изд-во
«Ниж.Новгород», 1994; Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь разума.-М.: Языки
рус.культуры, 2000; Сафронов И.А. Человек.Вселенная.Время.-СПб.:
СПбГУЭФ, 1997.
человеческой сущности, находя в
последней определенную содержательную и методологическую опору, развивая и
преодолевая обосновываемую К.Марксом точку зрения.
Обнаруживаемая, таким образом,
связь противоположных подходов и позиций философской антропологии и философского
космизма с основоположениями марксова учения о сущности человека позволяет
выдвинуть предположение, что названная парадоксальность каким-то образом, в
возможности, присутствует в самой концепции социальной сущности человека
К.Маркса, выражаясь в форме иронического по существу раздвоения предмета
описания: обсуждения в видимости сущности человека, но в действительности -
антистихийной природы. Допущение представления о наличии иронического момента в
содержании марксовой концепции социальной сущности человека позволяет
сформулировать гипотезу, что подлинным основанием противоречия позиций
философской антропологии и философского космизма, в отношении к развиваемым в
этих подходах представлениям о сущности человека, является различность понимания
самого понятия «человек» (как конкретно-исторического человечества и как
выразителя антистихийной природы), особенным, ироническим по существу образом,
«запрограммированное» в марксовой философии человеческой сущности.
Соответственно, проблема противоречия вышеуказанных позиций, возможно,
заключается не в том, что одна из них «более права, нежели другая», а в том, что
исследователи, анализируя различные предметы, подчас предполагают, что изучают
один и тот же.
Сказанное, таким образом,
показывает, что изучение проблемы наличности на стороне марксовой концепции
социальной сущности человека момента иронического содержания обладает не только
самодостаточной теоретической и мировоззренческой значимостью, но является
важным, актуальным для современной российской философии и теории культуры,
позволяя выявить как теоретические, так и культурно-мировоззренческие истоки
«разночтений» вопроса о сущности человека в подходах философской антропологии и
философского космизма.
Степень разработанности
проблемы.
Проблема иронического
содержания концепции социальной сущности человека К.Маркса в российской
социальной философии и теории культуры является практически неразработанной. Та,
относительно немногочисленная литература, в которой обнаруживается анализ
взглядов основоположников марксизма на
проблему иронии, менее всего
превращает саму марксову социальную философию в предмет анализа иронии, по
преимуществу ограничиваясь простым изложением точки зрения основоположников
марксизма на этот предмет1.
Вместе с тем, хотя в целом по
проблеме иронии в марксовой концепции социальной сущности человека имеется
крайне мало специальных исследований, тем не менее, это не значит, что проблема
иронического содержания названной концепции является совершенно теоретически
нераскрытой и неисследованной в отдельных своих сторонах и моментах. По существу
своему, вся история социальной философии марксизма, рассмотренная со стороны
познания и обсуждения проблемы сущности человека, есть одновременно и
мировоззренческое «вызревание» постепенно, «шаг за шагом», осознаваемой иронии в
содержании марксовойтюзиции по этому вопросу.
Для традиции философской мысли
XIX столетия было характерным
видеть в самой специфике философской рефлексии, в способе философского
осмысления действительности, ироническое качество. Философы-романтики, Г.Гегель,
К.Маркс уделяют значительное внимание осознанию иронии как специфического для
философии способа выражения мировоззренческого знания. При этом, наряду с
явлениями «положительной иронии», для которой принципиальным оказывается особый
«иронический замысел», предметом внимания мыслителей становится также ирония
отрицательная, характеризующая появлением иронической раздвоенности на «видимый»
и «действительный» предметы обсуждения без специального замысла названного
раздвоения. Отрицательная ироничность философского постижения бытия исходит из
специфического для философии стремления постигнуть всеобщие основания
последнего, «сущность сущностей», анализируя в видимости «эмпирическое»,
чувственно-реальное бытие и приписывая последнему открываемые в философской
рефлексии основания. Соответственно точке зрения Г.Гегеля, ирония обнаруживает
«диалектический момент идеи, ... деятельность идеи, состоящую в том, что она
отрицает себя как бесконечную и всеобщую,
1 См., например:
Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий.-М.искусство,
1965.-С.326-359; Каган М.С. Разработка К.Марксом и Ф.Энгельсом основ
диалектико-материалистической эстетики //Лекции по истории эстетики.-В
4-хкн.-Кн.4. -Л. ,1980. -С. 18-30; ГТигулевскийВ.О., Мирская Л.А. Символ и
ирония (Опыт характеристики романтического миросозерцания).-Кишинев: Штиинца,
1990.
чтобы перейти в конечность и особенность, а затем в свою
очередь снимает также и эту отрицательность и, таким образом, восстанавливает
всеобщее и бесконечное в конечном и особенном»1.
Как и Г.Гегель, К.Маркс видит в иронии не только особый
способ «утверждения посредством отрицания», но и объективно присущую
философскому познанию специфику. Мыслитель, -отмечают в названной связи
А.Ф.Лосев и В.П.Шестаков, -«характеризует иронию как характерную особенность
теоретического сознания в отличие от сознания обыденного, неспособного подняться
от частной нормы понятия к его всеобщему содержанию»2.
Вопрос об отрицательно-иронической специфике философского
познания рассматривается К.Марксом не только в отношении философского освоения
действительности вообще, но и в частности, применительно к особенной области
изучения человеческой сущности человека. К.Маркс специально подчеркивает
ироническое качество его собственной концепции социальной сущности человека,
действительным предметом описания в которой является не «эмпирический», а
«родовой человек», с адекватной последнему уже несколько иной основой, нежели
та, которая характеризует «обыденно видимое» жизненное и социально-деятельное
самоопределение отдельного «эмпирического» человека-личности, «...всякий
философ, - пишет в названной связи ученый, - отстаивающий имманентность против
эмпирической личности, прибегает к иронии»3.
Вместе с тем, фиксируемая К.Марксом ирония философского
представления сущности человека имеет более методологический, нежели
онтологический характер, связана с дистанцированием «чувственно-реального» и
«имманентного» уровней одного и того же предмета бытия, нежели с
противополаганием «различных предметов», усматриваемых в качестве сущности
человека. Мыслитель еще не поднимается в своих философских рефлексиях к идее
действительного различия между предметами «человека» и «антистихийной природы»,
хотя в своем философском исследовании феномена техники фактически уже готовит
такого рода теоретическое различение. Утверждаемые философом идеи о «знании,
становящемся производительной силой» и «производстве-автомате», снимающем в себя
необходимую для осуществления этого
1 Гегель Г.
Сочинения.-Т. 12.- М.,1938,- С.73.
2 Лосев А.Ф.,
Шестаков В.П. История эстетических категорий.-С.З55.
3 Маркс К., Энгельс
Ф. Из ранних произведений.-М.: Госполитиздат, 1956.-С.199.
10
производства ранее присущую
исключительно человеку субъектность, готовят теоретическое разведение содержания
понятий «человеческого» и «антистихийно-природного», что и происходит,
фактически, в дальнейшем историческом развитии философии марксизма.
Если для самосознания
иронического качества концепции социальной сущности человека в мировоззрении
самого К.Маркса момент иронии заключался главным образом в методологическом
различении «эмпирического» и адекватного философии «имманентного» уровней
изучения человека-человечества, то в дальнейшем развитии марксистской социальной
философии названная ироническая сторона начинает выявлять также и свойственный
онтологически предмету философского исследования статус, обретает не только
гносеологически-методологическое, но и онтологическое качество.
Марксизм изначально претендовал
на то, чтобы стать средством не просто «объяснения», но практического
преобразования действительности. «Философы, - специально заостряет внимание на
практическом импульсе философского мировоззрения К.Маркс, -лишь различным
образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить
его»1.
Однако, обретая статус
«руководства практики», философская теория оказывалась вынужденной преодолевать
тот самый метафизически-философский, методологически-иронический момент видимого
и действительно описываемого предмета, который фиксировался К.Марксом в качестве
фундаментальной характеристики специфики философского познания. Соответственно,
открываемая философией сущность человека отныне должна была уже относиться не к
абстракции умозрительного «родового человека», а к действительности
«эмпирических» человека-человечества, что становится источником своеобразного
«перевода» методологической иронии в качество онтологической
ироничности.
Для условий практики
революционного рабочего движения было необходимо разработать ясный и вполне
однозначный критерий определения и оценки сущностных оснований как участвующих в
социально-политическом движении социально-классовых сил, так и каждого
отдельного человека. Концепция социальной сущности человека К.Маркса
обеспечивала такого рода теоретическую опору лишь в общем, не связывая «родового
человека» прямо и непосредственно с человеком «эмпирическим». Необходимо
было
1 Маркс К., Энгельс
Ф. Сочинения,- Т.З.- С. 4.
И
осуществить развитие и уточнение основоположений названной
концепции так, чтобы последняя смогла бы превратиться в непосредственную
теоретическую опору социально-политического действия. Названную доработку
марксовой концепции социальной сущности человека осуществил В.И.Ленин,
сформулировав теорию классово-партийной обусловленности сознания личности в
условиях классового общества.
Ленинское усовершенствование марксовой концепции социальной
сущности человека не ставило перед собою задач превращение
философско-методологической ироничности воззрений К.Маркса в качество
онтологической иронии. Однако, это превращение стало объективным результатом
применения абстрактно-философского представления о присваиваемой индивидумом
социальной сущности, развернутой в «совокупности всех общественных отношений», к
оценке оснований отдельной человеческой личности. Ирония здесь заключалась в
том, что личности навязывалась «сущность», в действительности ей не присущая.
Диссонанс этот вполне осознавался, но ни теоретически, ни социально-практически
не преодолевался, поскольку только в рамках названного иронического самосознания
способен был существовать утвердивший себя в СССР политический строй
тоталитарного социализма.
Ироническое по своей сути социальное бытие, базировавшееся
на «переводе» «имманентных», выявляемых марксовой концепцией социальной сущности
человека, оснований личности в качество образа действительных «эмпирических»
оснований последней, требовало своего разрешения, преодоления. Первым уровнем
здесь стало философское, теоретическое, мировоззренческое
преодоление.
Социальная философия марксизма второй половины XX столетия не применяет к определениям концепции социальной
сущности человека категории иронии. Однако, именно потому, что философское
учение марксизма, в его «сталинской» версии, видится как неадекватное,
скрывающее за видимостью «социальной сущности человека» тоталитаристский
социально-политический строй, и в данном аспекте вполне ироническое, задачей
философской теории становится попытка освобождения марксовой концепции от всего
того, что исторически стало истоком социалистического тоталитаризма.
Фундаментальный антропологически-философский «крен» в социальной философии
марксизма в названный исторический период оказывается своеобразным «раскрытием»
иронии, освобождением философии человека от того облика, который эта философия
обрела в эпоху «сталинизма».
12
Марксова концепция социальной сущности человека,
соответственно исходному замыслу и так, как она понималась во всей
предшествующей середине XX столетия истории философии марксизма, имела своим
предметом сущность именно человека. Это становится своеобразным «отправным
пунктом» в развитии антропологического подхода в философском осмыслении
человеческой сущности. Однако, поставив перед собою задачу «уточнения»
адекватной «подлинному марксизму» позиции, философская антропология, в конечном
счете, обнаружила, что претензии марксовой концепции социальной сущности
человека на открытие действительной человеческой сущности не отличаются
состоятельностью. Данный вывод, зафиксированный, в частности, в трудах
М.С.Кагана, В.Т. Кудрявцева, В.С.Лазарева, В.И.Слободчикова, В.С.Швырева и др.,
показал, что внешне видимый предмет описания в марксовой концепции социальной
сущности человека неадекватен содержанию названной концепции, соответственно,
что концепция К.Маркса не верна.
Однако, именно потому, что К.Маркс поставил в центр своего
внимания не анализ «эмпирического» человечества, а исследование «родового
человека» и социальной формы движения материи, отождествлявшейся мыслителем с
антистихийной природой («второй природой»), исходившая от
философско-антропологической позиции критика марксовой точки зрения не была
достаточной. Названная недостаточность тем более стала теоретически открытой,
когда обнаружилось, что на содержательной и методологической базе концепции
социальной сущности человека оказывается возможным основательное и плодотворное
развитее исследований не только в области предмета человека-человечества, но и
вселенской антистихийной природы, лишь начинающей свою историю с человечеством и
в своих зрелых формах не совпадающей со спецификой последнего. Тем самым, подход
философского космизма оказался не просто в теоретической оппозиции подходу
философской антропологии по вопросу о сущности человека, но показал, что анализ
антистихийной природы есть действительный предмет марксовой концепции человека.
Будучи непосредственно сопоставленными, результаты исследований человека в
работах исследователей философско-антропологического направления и направления
философского космизма создают полную теоретическую предпосылку для вывода о том,
что содержание концепции социальной сущности человека К.Маркса содержит в себе
иронию: исследуя во внешней видимости сущность человека, К.Маркс в
13
действительности описывает
действующую в человеке и посредством человека-человечества антистихийную
природу. Обоснование, теоретическое формулирование и доказательство этого вывода
является главным в содержании реферируемой диссертационной работы.
Таким образом, результаты даже
краткого и поверхностного обзора исторического становления социальной философии
марксизма и постмарксистской российской философии показывают, что не будучи
исследуемой специально, проблема иронического содержания марксовой концепции
социальной сущности человека является полностью теоретически подготовленной к
своему анализу и разрешению.
Объект и предмет
исследования.
Объектом исследования в
диссертации является марксова концепция социальной сущности человека, как ядро
социальной философии мыслителя, развернутая в традиции исторического развития
философии марксизма.
Предметом исследования в
диссертации является иронический аспект концепции социальной сущности человека
К.Маркса.
Цель и основные задачи
диссертационного исследования.
Целью исследования в настоящей
диссертационной работе является определение момента отрицательно-иронического
содержания в марксовой концепции социальной сущности человека, заключающегося в
изучении предмета антистихийной природы под видимостью анализа сущностных
оснований социальных человека-человечества.
Осуществление поставленной цели
достигается решением следующих основных задач:
1. Обобщить и концептуально
систематизировать марксову позицию по вопросу о социальной сущности
человека.
2. Выявить связь содержания
концепции социальной сущности человека К.Маркса с современной мыслителю
философской мыслью, позволяющую говорить об особенном ироническом аспекте в
понимании и трактовке сущности человека.
3. Проанализировать иронический
аспект в специфическом развитии и «переосмыслении» содержания марксовой
концепции социальной сущности человека, происшедшего в условиях «ленинского» к
«сталинистского» этапов становления социальной философии марксизма.
4. Осуществить анализ
характерного для философско-антро-пологической позиции в социальной философии
марксизма второй
14
половины XX столетия «высвечивания» иронического содержания марксовой
концепции социальной сущности человека.
5. Провести анализ особенного развития содержания марксовой
концепции социальной сущности человека в специфическом для подхода философского
космизма исследовании оснований антистихийной природы.
6. Осуществить гипотетическое «очищение» содержания позиции
К.Маркса по вопросу о сущности человека, так, как если бы последняя не содержала
в себе отрицательно-иронический момент.
Методологической основой осуществленных в диссертационной работе исследований
являются основополагающие принципы разработанного К.Марксом и развитого историей
философии марксизма диалектического материализма, заключающиеся в ориентации на
материалистическое решение основного вопроса философии, диалектическую идею
всеобщей связи и развития, положение о принципиальной познаваемости объективного
бытия.
Вместе с тем, в ходе осуществляемых исследований, автор
опирался в своей работе и на более специальные, развиваемые в традиции
диалекгико-материалистической теории познания методы философского и
культурологического анализа. Одним из последних является метод теоретического
моделирования, логической реконструкции предмета познания на основе принципа
единства логического и исторического. Образец применения названного метода дал
сам К.Маркс в «Капитале» на примере анализа «товара», что отмечается, в
частности, В.И.Лениным в качестве образца применения
диалектико-материалистической методологии в философском
исследовании1.
В работе использовался также метод
сравнительно-исторического анализа, позволяющий путем сравнения концептуально
различающихся исторически-конкретных представлений о предмете социальной
сущности человека проанализировать динамику исторических изменений в воззрениях
на этот предмет, выявить специфику развития иронического аспекта в содержании
последних.
Научная новизна
диссертации.
Осуществленные в диссертационной работе исследования в
целом открывают новое направление в изучении концепции социальной сущности
человека К.Маркса в российской философии и теории культуры, суть которого в
обнаружении иронического
1 См.: Ленин В.И.
Полное собрание сочинений.-Т.29.- С.316-322.
15
момента в содержании названной
концепции и анализе последней через призму специфического содержания категории
отрицательной иронии.
Впервые в российской теории
культуры произведен теоретический синтез марксовой концепции социальной сущности
человека с установкой на выявление иронического аспекта в ее содержательных
основоположениях.
Рассмотрены
историко-философские предпосылки марксовой концепции социальной сущности
человека. Показана связь содержания названной концепции с фундаментальными
идеями философии Г.Гегеля, социально-философскими воззрениями деятелей
французского Просвещения XVTII столетия, философией
Л.Фейербаха. Отмечена определенная недооценка К.Марксом основоположений
антропологически-материалистической философии Л.Фейербаха, как один из
источников отрицательно-иронического момента в содержании марксовой концепции
человеческой сущности.
Осуществлен анализ ленинской
теории классово-партийной детерминированности сознания личности в классовом
обществе, как специфического развития содержания марксовой концепции социальной
сущности человека, переводящего отрицательно-ироническое начало марксовой точки
зрения в положительную идеологическую иронию обсуждения в видимости сущности
человека-личности, но, в действительности, - оснований тоталитарного
социалистического социального порядка.
Проведен анализ развития
теоретического содержания концепции социальной сущности человека в рамках
философско-антропологической позиции, получившей свое утверждение в социальной
философии марксизма и постмарксистской российской философии второй половины
XX столетия. Показано, что в
рамках философско-антропологических исследований оказались полученными
теоретические результаты, доказывающие неадекватность образа сущности человека в
соответствующей концепции К.Маркса с действительными сущностными основаниями
конкретно-исторических человека-человечества, выявляемыми на путях научного
изучения последних.
Осуществлен анализ связи
фундаментальных идей российского философского космизма второй половины
XX столетия, исследовавшего
основания социальной формы движения материи в аспекте становления антистихийной
природы, с основоположениями марксовой социальной сущности человека. Анализ
показал, что
16
предмет антистихийной природы,
отождествляемый К.Марксом с социальностью, является действительным предметом
описания в концепции социальной сущности человека. Это доказывает наличие в
названной концепции отрицательно-иронического содержания, исследования
действующей в социальном человеке-человечестве специфики антистихийной природы
под видимостью изучения собственной действительной сущности человека.
На основаниях полученного в
результате диссертационного исследования знания об отрицательно-ироническом
содержании марксовой концепции социальной сущности человека, в работе
предпринята попытка, в виде гипотетической теоретической модели, увидеть
марксову концепцию социальной сущности человека в «очищенном» от
отрицательно-иронического качества виде, т. е. так, как если бы предметом
описания в этой концепции был не человек (социальная сущность человека), а
сущность впервые обнаруживающей себя в человеке-человечестве антистихийной
природы.
На защиту выносятся следующие
положения:
Ядром социально-философского
учения К.Маркса является представление о социальной сущности человека, в своей
теоретически обобщенной и систематизированной форме позволяющее говорить о
наличии в составе философии мыслителя концепции социальной сущности
человека.
Будучи выделенной из состава
социально-философского учения К.Маркса, названная концепция обнаруживает в себе
момент отрицательной иронии. Под видимостью описания оснований человека здесь
раскрывается специфика антистихийной природы.
Отрицательно-ироническое
качество «подмены» предмета исследования в концепции социальной сущности
человека К.Маркса, в пределах социально-философского мировоззрения мыслителя
обнаруживает себя относительно скрыто, преимущественно в форме заблуждения. Это
отчасти связано с наличием на стороне последнего заимствованного из философского
учения Г.Гегеля представления о простом совпадении предмета антистихийной
природы с предметом социального человечества.
Историческое развитие
социальной философии марксизма постепенно раскрывает момент заблуждения в
содержании концепции социальной сущности человека К.Маркса и, исходящего из
последнего отрицательной иронии подмены предмета обсуждения. Исторически-первым,
«незрелым» обнаружением названной иронии
17
стало проявившее себя несоответствие «эмпирического» и
«теоретического» человека в ленинской теории классово-партийной
детерминированности сознания личности в условиях классового общества. Не выявив
еще иронической подмены самого предмета обсуждения, социальная философия
марксизма первой половины XX столетия сделала фактом идеологически-ироническую подмену
действительной сущности человека ее теоретической видимостью.
Полное раскрытие отрицательно-иронического момента в
содержании концепции социальной сущности человека К.Маркса происходит во второй
половине XX столетия, когда благодаря прогрессу научной и философской
мысли произошло осознание несовпадения содержания понятий «человек»,
«антистихийная природа» и стоящих за этими понятиями предметов. Поставивший
перед собою задачу уточнения и усовершенствования концепции социальной сущности
человеку в отношении действительности оснований человека-человечества,
философско-антропологический подход обнаружил принципиальную неадекватность
марксовых воззрений действительному человеку.
Одновременно, подход философского космизма выявил
практически полную гармоничность развиваемых им представлений об основаниях
антистихийной природы с соответствующими воззрениями марксовой концепции
социальной сущности человека, показав, как результат, что именно антистихийная
природа, впервые обнаруживающая себя в социальном человечестве, является
иронически скрытым действительным предметом описания в концепции сущности
человека К.Маркса.
Таким образом, осуществленный в диссертационном
исследовании анализ позволяет сделать вывод о наличии в содержании марксовой
концепции социальной сущности человека отрицательно-иронического аспекта,
описания специфики действующей в человеке-человечестве антистихийной природы под
видимостью описания сущности человека.
Теоретическая и практическая
значимость исследования.
Осуществленные в диссертационном исследовании иронического
содержания марксовой концепции социальной сущности человека разработки, по
мнению автора, обладают определенной мировоззренческой ценностью и
соответствующей мировоззренческой значимостью, открывая новое направление в
философском осмыслении как марксовой концепции социальной сущности человека,
социальной философии марксизма, так и марксистской философии в целом.
Диссертация, осуществленные в
18
ней исследования, обладают теоретической ценностью для
исследования проблематики человека, общества, антистихийной природы в сферах
философии, теории культуры, других науках, так или иначе ставящих и решающих
проблемы сущности человека. Материалы диссертации, содержащиеся в ней положения
и выводы могут быть использованы в педагогической практике, в частности, в
преподавании соответствующих тем курсов фундаментальной философии, философской
антропологии, социальной философии, теории культуры, истории философии, этики,
эстетики и др. философских и культуроведческих дисциплин. Выводы
диссертационного исследования могут быть также использованы в практике
социального управления.
Апробация
диссертации.
Результаты исследований докладывались на Всесоюзной научной
конференции «Эстетические категории в литературоведческом и искусствоведческом
анализе» (Днепропетровск, 1978), Всесоюзном симпозиуме «Современная математика:
методологические проблемы» (Москва-Обнинск, 1986), Всесоюзном симпозиуме
«Методологические и социальные проблемы информатики» (Обнинск, 1988), научной
конференции «Духовная культура и формирование личности» (Краснодар, 1989),
научно-теоретической конференции «Социальный прогресс» (Минск, 1989), научной
конференции «Проблемы археологии и истории Боспора» (Керчь, 1996), Международной
научной конференции «300 лет Кубанскому Казачьему Войску» (Колтс Нэк, Нью
Джерси, США, 1996), Научно-практической конференции «А.Ф.Лосев и актуальные
проблемы современного философского знания» (Краснодар, 1998), межвузовской
научной конференции «Культура. Цивилизация. Личность» (Краснодар, 1998),
межвузовской научной конференции «Культурологическое образование: состояние,
проблемы, перспективы» (Краснодар, 1998), региональной научной конференции
«Образование на рубеже тысячелетий» (Краснодар, 1998), региональной
научно-теоретической конференции «А.С.Пушкин и русская национальная идея»
(Краснодар, 1999), региональной научно-теоретической конференции «Философия
любви и добра» (Краснодар, 2000), на научных семинарах, проводимых в
Краснодарском государственном университете культуры и искусств (1988-2000
гг.).
Идеи, положения и материалы диссертации, исходящие из
основоположений диссертационного исследования выводы использовались автором
также в его педагогической деятельности в
19
Краснодарском государственном
университете культуры и искусств, Институте международного права, экономики,
гуманитарных наук и управления-им. К.В.Российского, Краснодарском муниципальном
медицинском колледже и институте высшего сестринского образования при чтении
курсов фундаментальной философии, культурологии, социологии, этики и
эстетики.
Структура диссертационного
исследования.
Диссертация изложена на 351
страницах машинописного текста и состоит из введения, пяти глав и заключения.
Список литературы включает 364 наименований, в том числе 6 наименований на
иностранных языках.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ
РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность и
степень научной разработанности темы, дается характеристика целей и основных
задач исследования, формулируются моменты новизны работы, указывается на
практическую значимость полученных результатов и характер научной апробации
последних.
Первая глава озаглавленная: «К.Маркс.
Концепция социальной сущности человека», посвящена положительному изложению
марксовой концепции социальной сущности человека и обнаруживающихся в последней
моментов отрицательной иронии.
В содержании главы
показывается, что концепция социальной сущности человека К.Маркса является
конкретно-историческим явлением философии и культуры XIX века, отражая в себе
специфические для данного исторического времени особенности философского
мировоззрения, культурного самосознания человечества. В этом отношении, все
основные содержательные посылки названной концепции, так или иначе, имеют свои
источники в исторически предшествующей философской, социально-экономической,
социологической мысли, в экономике и культуре современной К.Марксу исторической
эпохи.
Эта связь, в частности,
обнаруживает себя в стремлении отождествить проблему сущности человека с
антистихийно-природным началом социализации, в стремлении к монизму субстанции в
обосновании природы человека. В соответствии с установками гегелевского
объективно-идеалистического философского учения, К.Маркс обосновывает сущностную
первичность общества в отношении всякого человека, как члена этого общества.
Однако, продолжая материализм Л.Фейербаха, самого
20
человека, общество и
возникающие между ними необходимые взаимопорождающие отношения К.Маркс
интерпретирует материалистически. Наиболее глубинной основой, становящейся
единым истоком как человека, так и общества, К.Маркс видит
материально-предметную деятельность, производство. Именно благодаря тому, что
человек стал деятельным, осуществляющим материальное производство существом, он
вышел из лоно стихийной природы, обрел социальность, обнаружив в обществе, как
«совокупности всех общественных отношений», свою полную исторически развернутую
родовую сущность.
Важнейшим достижением концепции
социальной сущности человека К.Маркса является обоснование родового человека как
действительности антистихийной природы. Антистихийная природа противоположна
природе стихийной в том, что она есть природа, основанием которой становится уже
не случайность взаимодействий, а осознанность необходимости. Способом
существования-осуществления антистихийной природы является свободная
самодеятельность, материально-практическое деятельное
преобразование-самопреобразование, в конечном счете.
Человеческое общество, по
К.Марксу, есть воплощенность антистихийной по своей действительной сущности
природы, есть бывшая ранее стихийная природа, в своем саморазвитии преодолевшая
грань стихийности и ставшая Природой Свободной. Социальная сущность человека, в
данном отношении, есть выражение не только связи человеческого индивидума с
социализирующими его условиями существования, но показатель того, что человек
вышел из лоно природных стихий, стал принадлежащим своим существованием миру
антистихийной социальной природы, индивидуализируя собою последнюю.
Соответственно, анализируя
сущность человека, К.Маркс акцентирует внимание именно на тех сторонах в
бытии-существовании человека-человечества, которые подтверждают связь человека с
началом антистихийной природы, оставляя фактически вне специального внимания
основания человека, обеспечивающие его существование со стороны действующей в
последнем стихии жизни.
Противоречие исходной внешне
данной установки на обнаружение сущности действительных вполне эмпирических
человека-человечества, при одновременном редуцировании сущности родового
человека к антистихийной природе, становится источником фундаментальной
отрицательной иронии в содержании марксовой
21
концепции социальной сущности человека. Как «философ,
отстаивающий имманентность против эмпирической личности», К.Маркс вполне
осознает иронический характер обосновываемой им концепции социальной сущности
человека, однако ирония здесь оказывается выражением более самой природы
философского познания, характеризующих специфику философской рефлексии общих
методологических установок постижения оснований бытия, нежели продуктом
специального «иронического замысла», основанного на иронии способа изложения
мысли.
В то же время, исследование марксовой концепции социальной
сущности человека в социальной философии мыслителя, содержательным ядром которой
является названная концепция, позволяет сделать вывод о том, что наряду с
моментом, так называемой, непреднамеренной отрицательной иронии, здесь
возникают, имеют место и обнаруживают себя также и другие проявления
иронического качества.
Так, наличествующее в основании социальной философии
К.Маркса отождествление сущности человека с индивидуализироваяностью
«совокупности всех общественных отношений», фактически ведет к идее
«безразличности» телесной основы-носителя способности разума, поскольку
последняя принадлежит антистихийной природе и в той связи, в которой оказывается
существенной, т. е. имеющей основанием производность от социального
производительного источника, может иметь не только исключительно тот самый
«живой характер», каким эмпирический человек сегодня осознает и переживает себя.
Названная возможность подтверждалась следовавшими из марксова анализа природы
техники выводами о необходимом характере автоматизации производства и, как
результат, обретением техникой той меры присущей родовому человеку
субъективности-субъектности, вне которой невозможно осуществление
соответствующего автоматического производства.
Таким образом, из логики марксовой концепции социальной
сущности человека следовало, что человек по своему материально-телесному
основанию способен быть не только естественным, но и искусственным,
произведенным промышленностью. Более того, именно потому, что названный
«искусственный человек» оказывается в полном смысле слова «индивидуализацией
рода», «материализацией знания» антистихийной природой самой себя, то он
обнаруживается даже более адекватным смыслу концепции социальной сущности
человека, нежели «человек естественный».
22
Другим, непосредственно следовавшим из логики марксовой
концепции социальной сущности человека выводом являлся тот, что достижение
обеспеченного полной автоматизацией общественного производства отстранения
человека от участия в необходимо совершающемся производстве оказывается
одновременно исчерпанием действительности на стороне этого человека той самой
фундаментальной причины, которая когда-то была истоком превращения
стихийно-импульсивной живой природы в природу антистихийную, деятельную. «Труд,
- пишет Ф.Энгельс, -...первое основное условие всей человеческой жизни, и притом
в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого
человека»1. Однако, если удел трудиться переходит к автоматике,
оставляя на стороне человека всесторонность свободного досугового саморазвития,
то это свидетельствует, что от человека уходит то самое важное условие, которое
когда-то «сделало его человеком». Такого рода ситуация означала, что коммунизм
есть не просто удовлетворение всемирно-исторического идеала человечества о
свободной счастливой и беззаботной жизни, но и потерю оснований для дальнейшего
прогресса человечества на основе, которая «создала» когда-то это человечество.
Логика обоснования коммунистической общественно-экономической формации ясно
говорила, что перед нами не «светлое будущее», а завершение прогресса того
самого человечества, которое до сих пор двигало общественную историю. Не
заметить этого К.Маркс не мог, также как не мог не заметить и «того простого
обстоятельства», что заменивший человека в системе производства автомат, в тех
пределах, в каких он заменяет действительного человека, есть именно человек,
более того, как раз тот родовой человек, сущность которого описывает марксова
концепция человеческой сущности.
Совокупность открывшихся, таким образом, противоречий в
отношении исходивших из основоположений концепции социальной сущности человека
выводов, примененных к специфике коммунистической общественно-экономической
формации, разрушала основания марксовой социальной философии в ориентации
последней на нормального «эмпирического» (каким был и сам К.Маркс) человека.
Логика требовала либо признания того, что в форме концепции социальной сущности
человека К.Марксом оказался философски открыт «апокалипсис», либо... необходимо
следовавшие из названной концепции выводы (исходя уже из сугубо идеологического
интереса, в том числе интереса «не разрушать
1 Маркс К., Энгельс
Ф. Сочинения. - Т.20.- С. 486.
23
красоту концепции», подтверждавшейся, к тому же
естествознанием и экономическими исследованиями) необходимо было попытаться
«обойти», «не заметить». И, оказавшись в названной ситуации, К.Маркс прибегает к
приему смены фактического содержания понятия сущности человека, внешне не меняя
при этом формальной стороны своей концепции. Если на ступени исторического
возникновения человечества мыслитель подчеркивает
трудовое-деятельное-производительное основание социальности человека, то,
относительно специфики коммунистической общественно-экономической формации, К.
Маркс акцентирует иное основание -возможность личной свободной, досуговой по
существу, самодеятельности, которую обретает человек, а в масштабе человечества
- вся совокупность образующих это человечество (каждого в отдельности и
суммативно всех вместе) индивидумов, в отношении ставшего автоматическим
производства. Социальная сущность человека в условиях коммунизма фактически
обращается (в рамках логики философского мировоззрения К.Маркса) из «трудовой» в
«потребительскую», т. е. именно в тот способ существования, который более всего
характеризует не антистихийную, а стихийную природу. Природу, которая на уровне
своих высокоразвитых живых форм производит все еще стихийно, но потребляет
произведенное «другим» уже вполне намеренно, необходимо. Тот же факт, что начало
производства оказывается здесь на стороне ставшей антистихийной природой
автоматики, техники, вобравшей в себя начало родового человека как
антистихийно-природного, производительно-деятельного существа, не меняет в
принципе ситуации с человеком и «эмпирическим» (сегодняшним) человечеством.
Человечество, если смотреть на положение его «глазами» основного содержания
концепции социальной сущности человека, необходимо деградирует, передавая
«эстафету прогресса антистихийной природы» им же созданным и ставшим
автоматически действующими производительным силам, технике,
усовершенствовавшейся настолько, чтобы стать «родовым человеком»,
субъектом.
К.Маркс, однако, не может допустить именно такого рода
выводов и, как результат, образ коммунизма в социальной философии марксизма
обретает черты откровенной идеологической иронии: деградация предстает в виде
«расцвета», отрицание производительно-деятельной необходимой основы
человеческого существования выдается за обретение подлинной социальной сущности
человека, превращение техники в «искусственного
24
родового человека» характеризуется как начало «подлинной
истории человечества».
Содержание концепции социальной сущности человека К.Маркса,
рассмотренное под углом зрения обнаруживающейся в нем фактической и возможной
ироничности, являет, как минимум, трехслойную структуру, первый, самый
поверхностный слой в которой, раскрывает непосредственную возможность сведения
представлений о сущности человека к детерминирующим его существование основаниям
общественного (в классовом обществе -классово-партийного) бытия и возникающей, в
первую очередь на основаниях материального производства, «совокупности всех
общественных отношений».
Ирония такого развития социальной философии марксизма, в
котором сущность человека фактически сводилась к утверждению видимости
безусловного детермшшрования социальным родовым целым персонифицирующих этот
социум отдельных человеческих индивидумов-личностей (при том, что действительным
фундаментом родового социального начала оказывалась не «обобщенность
действительного эмпирического человека», а «уровень развития общественных
производительных сил» и «способ материального производства»), заключалась в
эффекте «очеловечивания общества» при одновременном «обесчеловечивании»
отдельного человека, отдельной человеческой личности. Социальность в своей
видимости обретает черты персонифицированной тотальности, действующей
посредством своих органов-организаций как действительный субъект, осуществляющий
систему непрерывного антистихийно-природного социализирования общества в
совокупности образующих его отдельных членов, производя-воспроизводя
необходимого для этой социальной тотальности человека-персонификатора,
«создавая» последнего с необходимо заданной социальной сущностью.
Названная ирония, относительно неявно выраженная в
содержании самой марксовой концепции социальной сущности человека, получила свое
развитие и вполне открыто обнаружилась в рамках сформулированной В.И.Лениным
теории классово-партийной детерминированности сознания личности в условиях
классового общества и исходящей из этой теории практики социально-политического
управления, утвердившейся в СССР в 20-40-е годы. Выявившаяся открыто
неадекватность «теоретического» и «эмпирического» человека, сокрытость за
образом теоретически утверждаемой сущности человека действительности
тоталитарного общественного строя, делает невозможным продолжение развития
марксистских представлений о социальной сущности человека в
25
пределах данного типа иронии,
открывая заключающуюся в марксовой концепции сущности человека другую
содержательную форму иронического.
Концепция социальной сущности
человека К.Маркса реализует в своем основании не только принцип социализирующего
присвоения социальной сущности отдельным человеческим индивидумом, но также
принцип деятельности. Деятельность есть способ существования антистихийной
природы. Материальная предметная производительная деятельность, как труд,
«создала» человека и общество и обусловливает исторический прогресс последних.
Тем самым, в «глубине» марксовой концепции социальной сущности человека (в
качестве «второго слоя» содержания последней) оказывалась заложенной возможность
деятельностной интерпретации оснований человека и, соответственно, иной тип
иронического представления названных оснований.
Именно потому, что скачок от
дочеловеческой стихийной природы к человеческому социальному существованию
произошел, соответственно позиции К.Маркса, благодаря труду, развитию
производства, названное деятельное истолкование сущности человека не могло быть
иным, кроме как опирающимся на содержание понятия «человеческой деятельности».
Однако, именно здесь позиция К.Маркса обнаруживает свою открытую (хотя и
непреднамеренную, отрицательную) ироничность. Мыслитель лишь в видимости
размышляет и анализирует специфику человеческой деятельности. На самом же деле
предметом анализа в концепции социальной сущности человека оказывается
философская абстракция «деятельности как таковой», безразличной к особенности
материальной организации «деятеля», сугубо человеческой способности и
необходимости в деятельности.
Названная ирония марксовой
концепции человеческой сущности, практически не рефлексированная в социальной
философии марксизма вплоть до 50-х годов XX столетия, становится очевидной
тогда, когда благодаря повороту философской теории в сторону изучения
действительного человека и действительной человеческой деятельности не
обнаружилось, что идея «социальной сущности человека» плохо гармонирует с фактом
диалектической сопряженности стихийно-природного (живого) и
антистихийно-природного (социального) оснований в реальности «эмпирических»
конкретно-исторических человека и общества.
Третий уровень в ироническом
содержании марксовой концепции социальной сущности человека обнаруживается в
связи с тем, что мыслитель обсуждает в качестве сущности человека
26
специфику действующей в человеке антистихийной природы.
Данная ироническая подмена предметов обсуждения вполне рефлексируется самим
мыслителем, однако осознается последним не как действительная ирония описания
одного предмета под видимостью другого, а как присущая философскому познанию
устремленность к постижению предмета сущности, не совпадающего (как
«имманентное») с эмпирической видимостью и эмпирически-фиксируемыми основаниями
бытия. К.Маркс еще не усматривает в антистихийной природе не совпадающий с
человеком-человечеством предмет, хотя и вплотную приближается к названному
выводу. Этот вывод делает фактически философия космизма, показывающая, что в
рамках исследования «антропного принципа Вселенной» человечество является лишь
началом огромного вселенского развития природы, зрелые формы которой вовсе не
обнаруживают простое совпадение с «эмпирическим человеком». Тем самым
философский космизм второй половины XX столетия раскрывает также и третий из обнаруживающих себя
в марксовой концепции социальной сущности человека уровней
отрицательно-иронического содержания.
Вторая глава озаглавлена: «Конкретно-исторический характер концепции
социальной сущности человека К.Маркса». Содержание главы посвящено анализу
связи марксовой концепции социальной сущности человека с современной мыслителю
философской мыслью, выявлению закономерного характера отрицательно-иронического
содержания марксовой позиции по проблеме сущности человека. Анализ
содержательных связей марксовой позиции по вопросу о сущности человека с
соответствующими воззрениями Г.Гегеля и философов-просветителей показывает, что
если просветительская философия готовит общую форму марксовых взглядов на
человека как продукта социализации, то важнейшим в философских взглядах Г.Гегеля
здесь оказывается учение о Духе, как о преодолевшей объективность живой природы
свободной субъективности, но, особенно, учение об Объективном духе,
обосновывающем социальную сущность человека в условиях предметного
(опредмеченного-распредмеченного) существования последнего.
Ассимилируя в состав своего философского мировоззрения
материалистический монизм фейербаховского учения, К.Маркс не приемлет
антропологической установки в обосновании сущности человека. Как результат, под
видимостью изучения сущности человека, К.Маркс делает предметом своего
исследования противоположную стихии жизни антистихийную природу, полную свою
действительность в человеке еще не имеющую. Преодоление
27
недооценки К.Марксом глубины
фейербаховского понимания человека и, одновременно, открытие
отрицательно-иронического содержания самой марксовой концепции социальной
сущности человека происходит лишь во второй половине XX столетия.
В целом, осуществленный в главе
анализ показывает, что все основные черты марксовой концепции социальной
сущности человека, характеризующие последнюю в отрицательно-ироническом
качестве, так или иначе оказались подготовленными в исторически предшествующей и
современной мыслителю философской мысли. Опираясь на господствовавшие в начале
XIX столетия представления о
человеке как «живой природной машине», которая становится «человеком» благодаря
социализирующему воздействию общества, образованию и воспитанию, на
представления о самом обществе, как об «общественном договоре», гармонизующем
практически-предметные взаимоотношения между членами человеческой популяции,
переводя последние из «естественных» в «социальные», К.Маркс не утверждает нечто
принципиально новое для современной ему философии, видя и принимая в качестве
сущности человека социальное, антистихийно-природное качество. В том числе и
различая «эмпирическую» и «имманентную» стороны философского анализа бытия,
мыслитель следует общим методологическим установкам метафизической философии,
исследовавшей всеобщие основания бытия в отрыве от самого бытия, однако так, что
результаты названных исследований истолковывались в качестве сущностных основ
чувственного мира. К.Маркс - противник философской метафизики, он стремится
преодолеть созерцательность и «непрактичность» современной ему философии,
однако, в пределах своего собственного учения о сущности человека он сохраняет
традиционный для метафизического философствования иронический разрыв между
«видимым» и «действительным» предметами обсуждения. Основоположник марксизма не
приемлет глубины фейербаховского представления о человеке как действительном
природном, ставшем социальным предмете. Вбирая названное представление лишь в
самом внешнем и формальном качестве, К.Маркс остается верен
просветительскому-гегелевскому представлению о том, что человек есть по своей
сущности «духовное существо», продукт социализации. Этот тезис становится
наиболее глубинным в представлениях мыслителя о человеке и обществе и. несмотря
на то, что он приобретает в социальной философии К.Маркса материалистический
смысл, отождествление социального человека-человечества с антистихийной природой
порождает
28
принципиальную отрицательную
иронию всей системы его социальной философии.
Третья глава диссертационного исследования
озаглавлена: «Развитие концепции социальной сущности человека К.Маркса в
философии марксизма-ленинизма первой половине XX столетия». Глава посвящена
анализу ленинской концепции классово-партийной детерминированности сознания
личности в условиях классового общества и практики формирования «нового
человека» в условиях возникшего в СССР тоталитарного социалистического
строя.
Цели и задачи
социально-политического движения революционного пролетариата требовали
разработки философской теории марксизма таким образом, чтобы последняя могла
стать основанием не только идеологии, но и практического революционного и
социально-организационного действия. В русле названных целей и задач происходит
«усовершенствование» марксовой концепции социальной сущности человека, итогом
которого становится приспособленная к практической оценке социальности отдельных
индивидумов ленинская теория классово-партийной детерминированности сознания
личности. Осуществленная мыслителем редукция проблемы социальной сущности к
проблеме прежде всего духовного формирования личности не только «очищает» и
упрощает марксову позицию по этому вопросу, но и обнажает резкое противоречие
между «теоретическим» и «эмпирическим» человеком, превращая концепцию социальной
сущности человека в форму идеологии с адекватными последней обнаружениями
иронии. Заключенная в содержании марксовой позиции отрицательная ирония, как
результат, обнажается и превращается в иронию положительную, хотя и не
выявляющуюся пока еще в полной мере, поскольку отождествление человеческой
сущности с основаниями антистихийной природы здесь сохраняет свою
отрицательно-ироническую специфику. Ленинская теория классово-партийной
детерминированности сознания личности еще не разоблачает наиболее глубоких основ
отрицательной ироничности в марксовой позиции, но вполне выявляет
действительность иронического содержания установок западно-европейского
просветительского философствования, сводившего человека к «машине», которую
можно «социально сформировать».
Возникшее на основаниях
ленинской теории социально-классовой обусловленности сознания личности
представление о том, что при наличии определенных условии тотально
организованного
29
социально-формирующего действия оказывается возможным
«создание нового человека», личности, с «заданными» из общественного источника
параметрами сознания и творческой самореализации, становится основанием
соответствующей социально-политической практики. Получив свою реализацию в
период, так называемого, «сталинизма», названная практика, однако, выявила
фундаментальную неспособность марксистской концепции социальной сущности
человека обеспечить теоретические основания для положительного воспитания
общества «строителей социализма-коммунизма». Теория выявила свою неадекватность
описываемому в этой теории предмету, что становится источником не только
осознания идеологической ироничности теории, но потребности в преодолении
недостаточности последней, развития теоретических оснований марксовой концепции
социальной сущности человека.
Четвертая глава,
озаглавленная:
«Философско-антропологическая интерпретация сущности человека в
диалектико-материалистической социальной философии второй половины
XX столетия», посвящена
вопросам развития философско-антропологического подхода в изучении сущности
человека в философии марксизма.
В содержании главы показывается, что обнаружившаяся
идеологическая ирония социально-философской теории 20-30-х годов, осмысленная
через понятие «перегибов марксизма», становится источником «уточнения»
основоположений марксовой концепции человеческой сущности. Поскольку марксизм
принципиально претендует на свою научность, то это становится естественным
импульсом, чтобы основанием названного «уточнения» стало действительное научное
изучение человека и общества. Тем самым, в сфере теории происходит отстранение
от специфической для марксовой позиции установки на абстрактно-философское
отождествление сущности человека с началом действующей, становящейся в
человеке-человечестве антистихийной природы и теория «поворачивается» к изучению
реальных человека и общества, действительных сущностных оснований
последних.
Поворот в сторону философско-антропологического изучения
человека, однако, происходит на принципиальной идеологической установке не
«критики и отрицания», а исключительно «развития» марксовой позиции по этому
вопросу. Как результат, это приводит к тому, что фактически отрицающие
«марксистскую ортодоксию» теоретические выводы оказываются вынужденными
формулироваться в видимости «гармоничности» с марксовой
30
концепцией социальной сущности человека, что приводит, как
результат, к эклектическим по своему существу и теоретически абсурдным
воззрениям. Наиболее наглядным из такого рода воззрений является теоретическое
расщепление оснований человека на «природу» и «социальную сущность человека», в
качестве «официально принятого» определения оснований последнего.
В русле поиска более адекватных определений сущности
человека социально-философская мысль 50-70-х годов XX столетия вырабатывает многочисленные иные, нежели
собственно марксово, определения, в том числе, представления о «биосоциальной»,
«коммуникативной», «деятельностной» сущности. Общим для всех названных выше
определений являлось стремление преодолеть открывшуюся в концепции К.Маркса
недооценку «живого начала» человека в его универсальном самоосуществлении, дать
такое определение человеческой сущности, в котором оказались бы учтенными не
только «социальные параметры», но цельность действительных оснований
человека.
Своеобразной основой, интегрирующей многообразие различных,
философско-антропологически, в первую очередь, ориентированных направлений и
теоретических течений поиска определения человеческой сущности, стал
деятельностный подход. Однако, сводя фактически содержание категории
«деятельность» к частному понятию «человеческой деятельности», что наиболее
открыто нашло свое проявление в работах философско-психологической интерпретации
сущности человека, особенно в трудах А.Н.Леонтьева, философско-антропологически
истолкованный деятельностный подход не только произвел определенного рода
уточнение предмета обсуждения в теории сущности человека, но и ограничил
действительность названной сущности. Отделив в цельности содержания понятия
деятельности особенное понятия «человеческой деятельности» и связав именно со
спецификой последней вопрос о сущности человека, философско-антропологический
деятельностный подход фактически лишил концепцию социальной сущности человека
К.Маркса той универсальности, которой названная концепция характеризовалась в
воззрениях самого основоположника марксизма. Сущность человека перестала
совпадать с предметом антистихийной природы. Тем самым, возникло не только
«разоблачение» недостаточности «видимой стороны» марксовой позиции, но и
оказалось необходимым специально исследовать предметную сферу антистихийной
природы, как уже нетождественную безусловно специфике социального
31
человечества, хотя и
обнаруживающейся впервые именно в нем.
Пятая глава диссертационного исследования
озаглавлена: «Разоблачение иронии марксовои концепции социальной сущности
человека». Содержание главы посвящено вопросам специфического развития
основоположений марксовои концепции человеческой сущности в рамках подхода
философского космизма, «снятию» положительно-ценного содержания названной
концепции в постмарксистской российской философии теории человека, общества,
антистихийной природы.
Развитие
философско-антропологического подхода в осмыслении сущности человека не было
единственной «линией» происшедшего во второй половике XX столетия переосмысления
марксовои концепции социальной сущности человека. Философско-антропологическое
(шереинтерпретирование» марксовои позиции, показавшее, что «буква» концепции
человеческой сущности К.Маркса неадекватна основаниям действительного человека и
способна описывать весьма узкий предмет человека как социального функционера,
персонифицирующего собою ту или иную сторону-момент родового субъекта
социального целого, существенно упростило характерное для К.Маркса понимание
оснований человека. Лишив человека (как предмета философского анализа) тождества
с антистихийной природой, подход философской антропологии открыл, как результат,
возможность иного пути изучения человека-человечества и иного интерпретирования
марксовои концепции.
Исследование феномена
человека-человечества под утлом зрения «ноосферы», «антропного принципа
Вселенной», «необходимо превращающейся стихийной природы в природу
антистихийную», показывало, что в содержании марксовои концепции социальной
сущности человека содержится действительное положительно-ценное начало
обнаружения в социальном человеке-человечестве предмета антистихийной природы.
Названный подход уже не претендует на то, чтобы исследовать именно сущность
человека, поскольку анализу здесь подлежит сущность ставшей антистихийной в
своем самодвижении природы, собственная специфика человека-человечества в
которой -лишь особенное. Однако, благодаря такому изменению предмета изучения
выяснилось, что содержание концепции социальной сущности человека не лишено
позитивного смысла и адекватно не столько описанию «узости» человека как
«социального функционера», сколько раскрытию действующей в человеке-человечестве
антистихийной природы.
32
Благодаря осуществленным в рамках подхода философского
космизма исследования!$человека К.Маркса и социальной формы движения материи
стало очевидным, что в содержании марксовой концепции социальной сущности
человека содержится фундаментальная отрицательная ирония. Все основное
содержание названной концепции свидетельствует о том, что ее предметом является
не самоопределенный в своей конкретно-исторической реальности
человек-человечество, который обладает исторической действительностью только в
условиях существования стихийно-природного «по телесному носителю» и
антистихийно-природного «по духу» существа, но единственность антистихийной
природы, которая лишь впервые возникает в человеке-человечестве.
Специфическим для антистихийной природы является то, что
она «творит сама себя», является противоположной природной стихийности по
способу существования материи. Поэтому для собственной сущности антистихийной
природы зависимость последней от стихийно-природного ее материального носителя
является исторически временной, относительной и необходимо отрицающейся при
переходе названной антистихийной природы от ступени «возникновения» к ступени
«зрелости». Содержание марксовой концепции социальной сущности человека
фактически отвлекается от факта, немаловажного для теории именно человеческой
сущности, что человек является стихийно-природным по своему «телесному» началу
существом. Как результат, соответственно марксовой позиции, человеческая история
не обретает своего прекращения от того, что в некоторое историческое время
«вполне познавший сам себя человек» превратит свое телесное основание в предмет
активного направленного преобразования, в конечное счете, перенося свое духовное
«Я» со стихийно-природного по способу возникновения и характера функционирования
на антистихийно-природную, произведенную промышленностью основу. Положение
названного рода гармонирует строю мысли философского космизма и развивается
последним. Но, именно потому, что концепция социальной сущности человека
К.Маркса развивает учение об антистихийной природе не прямо и непосредственно, а
лишь косвенно, в видимости исследования и описания сущности
конкретно-исторического человека-человечества, данное содержание этой концепции
оказывается имеющим отрицательно-ироническую форму, раскрывшую полностью себя
только во второй половине XX столетия.
Обнаруженное в концепции социальной сущности человека
К.Маркса отрицательно-ироническое содержание описания антистихийной природы под
видимостью социальной сущности
33
человека становится условием
для попытки увидеть названную концепцию, условно, «неироническим взором», что
становится возможным через замену предмета описания в концепции с «сущности
человека» на «сущность обнаруживающей себя в человеке антистихийной природы».
Осуществленное в диссертационной работе гипотетическое «переистолкование»
марксовой концепции социальной сущности человека путем замены предмета описания
в этой концепции, показывает, что содержание последней, в итоге названного
преобразования, не обретает разрушающую саму суть этой концепции черт. Тем самым
оказывается дополнительно подтвержденным сделанный в реферируемом
диссертационном исследовании вывод о наличии в марксовой концепции человеческой
сущности фундаментальной отрицательной иронии описания сущности действительного
человека лишь в видимости, но не на самом деле.
В Заключении диссертационной работы даются
наиболее важные теоретические выводы и обобщения, полученные в результате
осуществленных анализов, формулируется выносимая на защиту концепция
диссертационного исследования.
По проблематике диссертации
автором опубликовано
свыше 30 работ общим объемом
более 60 печатных листов, в том числе:
Монографии
1. Социальная сущность
человека: скрытые прозрения марксизма. -Краснодар, 2001.- 290 с. (24
печ.л.)
2. Обнаруживая самого
себя//Казачье самообразование.-1998.-№5.-71 с. (9 печ.л.)
3. Казаки: Сущность человека
//Казачье самообразование. - 1996.-№2-С.З-69. (7.5 печ.л.)
4.Краснодарская филармония:
прошлое и настоящее,(В соавт.) -Краснодар: Краснод. Книж. изд-во, 1989. -176 с,
(9,5 печ. л.)
5. Методологические принципы
построения системы категорий эстетики марксизма.-Краснодар, 1985.-138 с.
(Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР 13.04.1988 г. № 33404) - (5,5 печ.л.)
Статьи и
материалы
6. Философские проблемы
Тамагочи или Есть ли будущее у идей русской философии/ЛЗестник Института
им.К.В.Россинского. Гуманитарно-социальный выпуск. - Краснодар, 2000.- № 1 (4).-
С.9-11. (0.4 печ. л.)
7. Специфика культуры //Казачье
самообразование. - 1999. - №5.-С.3-18. (1.5 печ. л.)
8. Культурология как
философская дисциплина //Культура. Цивилизация. Личность. - Краснодар, 1999. -
С. 164-167. (0,4 печ.л.)
9. Постмодерн - это закат
//Современная культура в контексте
34
постмодернизма. - Краснодар,
1998. - С.27-33.(0,5 печ.л.)
10.
Материалистически-космологическая интуиция философского мировоззрения А.Ф.Лосева
//А.Ф.Лосев и актуальные проблемы современного философского знания. -
Краснодар,1998.- С.20-23. (0,3 печ.л.)
11. Сущность человека в
религиозном персонализме Н.А.Бердяева. //Казачье самообразование. -1998. - № 4.
- С.34-40. (0,4 печ. л.)
12. Сущность человека: попытка
нового решения проблемы // Казачье самообразование. -1997.-№6.- С. 37-39. (0,3
печ.л.)
13. Футурологические зарисовки
//Казачье самообразование.-1997.-
№5.-С.З-41.(4печ.л.)
14. Добровольная ассимиляция
как фактор этногенеза казачества // Проблемы археологии и истории Боспора.-
Керчь, 1996.-С. 104-106. (0,3печ.л.)
15. Кубанское казачество в год
300-летнего юбилея Кубанского Казачьего Войска //300 лет Кубанскому Казачьему
Войску. Материалы Юбилейной конференции.- Колтс Нэк, Ныо Джерси,
США,1996.-С.70-72. (0,5 печ.л.)
16. Размышления о грядущей
России //Кубанец. Издание Кубанского Казачьего Союза (США). -№ 177. -1995.-
Август. -С.9-16. (0,4 печ.л.)
17. Куда идет Россия?//Кубанец.
Издание Кубанского Казачьего Союза (США). - № 162. -1993. - Февраль. -
С.14-20.(0,4 печ. л.)
18. Новый разворот Российской
политической жизни //Кубанец. Издание Кубанского Казачьего Союза
(США).-№163.-1993. - Апрель.-С.8-11. (0,3 печ.л.)
19. Размышления о Перевороте
//Кубанец. Издание Кубанского Казачьего Союза (США). - № 150. -1991. - Ноябрь.
-С.10-14. (0,3 печ.л.)
20. Размышления о Перестройке
//Кубанец. Издание Кубанского Казачьего Союза (США). -№ 147. -1991. - Июль.-
С.3-8. (0,4 печ.л.)
21. Перестройка в искусстве:
исторические аналогии и параллели // Классическое наследие и
художественно-творческое воспитание. -Краснодар. 1989.-С.З-5. (0,2
печ.л.)
22. Проблемный метод в изучении
категорий эстетического, художественного и искусства //Пути совершенствования
учебно-воспитательного процесса в условиях перестройки высшей школы. -Краснодар,
1988.- С.78-79. (0,2 печ. л.)
23. Культура и контркультура в
прогрессе цивилизации //Пути активизации человеческого фактора в условиях
ускорения социально-экономического развития советского общества.- Краснодар,
1986. - С.74-75. (0,2 печ.л.)
24. К соотношению эстетических
и искусствоведческих категорий // Эстетические категории в литературоведческом и
искусствоведческом анализе. - Днепропетровск. 1978. -С.41-42. (0,2
печ.л.)
25.
Черты «художественности» в предмете буржуазной философии XX столетия //Республиканская
научно-теоретическая конференция молодых ученых Туркмении, посвященная 60-летию
ВЛКСМ.-Ашхабад,1978.-С.36.
(0,1печ.л.)
|
